Операция «Призрак» - Страница 87

Мест в вездеходе было десять. Кому-то придется находиться в катере. Осмотрев вездеходы, Фридрих направился в соседний ангар, где на колесном прицепе уже больше десяти лет хранился моторный катер Hydra-sports Vector Express 3300 Vx. Некогда он стоил дороже квартиры и представлял собой дом на плаву, сейчас же Фридрих выбросил из него все лишнее: кухонный уголок, навороченные койки, чтобы утяжелить палубу металлическими листами.

Десять метров в длину, три – в ширину. Максимальная скорость – пятьдесят четыре узла, что примерно равняется ста километрам в час. Если удастся развить такую скорость, муты не смогут навредить, они даже прицепиться не успеют. Но прежде надо как-то спустить его на воду, оглушить мутов тротилом и…

Существует вероятность, что катер вообще пойдет ко дну, ведь Фридрих ремонтировал его по книгам, на воду не спускал: это опасно. В теории он был исправен, но как будет на практике? Вдруг он станет братской могилой и надежд, и экипажа? Надо будет проголосовать, рисковать или нет. Пусть парни и девчонки сами распоряжаются собственными жизнями, кто хочет, пусть останется на берегу.

Взобравшись на борт судна, Фридрих погладил броню, заглянул в капитанскую рубку. Спустился, проверил колеса прицепа – одно из самых уязвимых звеньев цепи. Если проанализировать, то вся операция – одно сплошное слабое звено. Хоть Фридрих и сделал прицеп квадратным и широким и вместо трех колес теперь их восемь, все равно катер легко было перевернуть, потому важно дождаться морозов. Благо, что за последние тридцать лет стало заметно холоднее – сошел на нет антропогенный фактор.

Сам по себе прицеп представлял собой сложный механизм: между парами колес имелись домкраты, чтобы приподнимать бок, когда судно надо будет спустить на воду.

В соседней комнате хранились канистры со спиртом – ровно столько, сколько было нужно, плюс одна запасная. Отлично. Молодцы девочки! Теперь надо подниматься, мыться и знакомить молодежь.

Фридрих рассчитывал оставить девочек на берегу, чтоб у мальчишек был стимул вернуться с антивирусом. Он воспитывал их соответствующе, но получится ли все так, как запланировано, он сомневался.

При выходе из подземного коридора он услышал тихий, спокойный голос Нины:

– Никто тебя не заставляет жениться. Меня – тем более. Но вдруг среди них есть кто приличный?

Оля фыркнула в свойственной ей манере. Наверное, поджала тонкие губы и провела пятерней по коротким темным волосам. Ей интересно, конечно же. Всем интересно и страшно, парням – в меньшей степени, потому что о девчонках они не знают.

– Пфф. Видела я тутошних. Соплей можно перешибить.

– И девки тутошние хлипкие, – сказала Нина. – А тех Учитель воспитывал…

На звук шагов обе обернулись, Нина покраснела и потупилась. Настоящая русская красавица: две русые косы ниже пояса, круглое открытое лицо, высокая грудь и тонкая талия. Оля же – будто эмансипированная жертва пропаганды. Только в новом жестоком мире эмансипация оправдана: каждый должен уметь постоять за себя.

– Мы справились, – отчиталась она и скрестила руки на груди.

– Отлично. Теперь накрывайте на стол, мы придем через полчаса.

– Хорошо, – кивнула Ольга и направилась в столовую, прямая, как палка. До слуха донеслось бормотание и «о господи».

Девочки есть девочки. Даже если их воспитывать как воинов, они все равно будут кокетничать и притворяться, как сейчас, прятать волнение под деланым равнодушием. Все, теперь можно загонять мальчишек в баню, пусть моются и бреются.

* * *

Всю дорогу из бани Леший надоедал расспросами, кто же живет в гарнизоне. Даже Радим оживился. Снег брел понуро – видимо, вспоминал погибшего Березку. Яр напоминал волка в собачьей стае: все время собран, насторожен.

Беркут год назад был в девчачьем гарнизоне, так что предстоящее его волновало меньше, чем остальных. Между ним и Ниной даже пробежала искра, но не хватило времени, чтоб отношения развились.

По ступеням один за другим поднялись в коридор – темный, освещенный только благодаря распахнутым дверям. Фридрих зашагал первым:

– Идем за мной. Пора нам пообедать по-человечески.

Фридрих переступил порог столовой, где девчонки оккупировали дальнее от двери крыло огромного стола и смотрели с ужасом и ожиданием. Посторонился и повернулся так, чтобы видеть мальчишек. Первым вошел Беркут, помахал девчонкам, поздоровался, они ответили хором. Следом за ним вошел Леший, увидел девушек, вскинул брови и проговорил, широко улыбаясь:

– Ну ничего себе! Ого! Гхм… Привет, красавицы, я – Леший!

Молодец Леший, не ударил в грязь лицом. Чтобы не началось неразберихи, Фридрих сказал:

– Представляйтесь по очереди, проходите. Девушки назовут свои имена, когда вы рассядетесь.

Радим представился сдержанно. Если бы Фридрих не знал его так хорошо, подумал бы, что он спокоен. Девушки так и решили, но от внимания Фридриха не ускользнуло, что Радим моргает слишком часто, делает несвойственные ему жесты. Отодвигает стул слишком шумно, садится слишком ровно рядом с Лешим, который не растерялся, занял стул возле Оли, сидящей с краю, хотя мог прикрыться Беркутом, спикировавшим к Нине.

Снег остановился у порога, представился и уселся во главе стола, напротив Яны, которая поглядывала на парней неприязненно, исподлобья.

На Яра девушки не произвели впечатления, он лишь вскинул бровь и поправил съехавшую набок косынку. Еда его интересовала гораздо больше.

Учитель занял стул между Яром и Снегом, потянулся к тарелке с вареным, порезанным дольками картофелем.